В галерее «Марис-Арт» проходит выставка произведений искусства, которые, казалось, были обречены
Александр Репин. Пейзаж
Татьяна Пермякова
Все, наверное, слышали историю об американке, которая за семь баксов купила на блошином рынке картину Ренуара, считавшуюся утраченной. Многие люди, неравнодушные к культуре, готовы поделиться собственными историями в этом роде. Несколько потрясающих сюжетов в эти дни можно узнать в галерее «Марис-Арт», где открылась выставка «Искусство с антресолей» (0+).
Всё началось с пермского Дома журналистов. Все, кто бывал там в 1990-е — начале 2000-х годов, вспоминают потрясающие шторы, украшавшие окна в большом зале. Помнила их и Светлана Федотова — писательница и один из основателей издательского дома «Компаньон». В середине 2000-х эти шторы уже куда-то исчезли, а нынче, когда в здании на ул. Сибирской начался капитальный ремонт и стали разбирать чуланы, там обнаружились целые залежи всевозможного скарба: от электросамоваров до огромных фотоархивов. Многое отправилось на помойку, но шторы, извлечённые из одной из многочисленных кладовок, Светлана Федотова спасла.
С первого взгляда не было никакой возможности понять, что это за сокровище: просто свёртки ткани непонятного цвета, — но, когда их развернули, расстелили и почистили под чутким надзором реставратора тканей Веры Деменевой, выяснилось, что это масштабная серия полотен, созданных вручную в технике горячего батика. На полотнах — узнаваемые пейзажи Перми: кафедральный собор, ротонда, памятник «Героям фронта и тыла»… Последняя деталь позволяет датировать произведение: памятник был открыт 9 мая 1985 года, значит, серия создавалась позже.
Это светлая и нежная Пермь — в сладких, но не приторных зефирных тонах, в которых смешивается осенняя бежевость и весенняя розовость; крупные снежные хлопья на лету превращаются в лепестки с цветущих яблонь и вместе с осенними листьями образуют прихотливые ажурные рамки, сквозь которые проступают силуэты знакомых зданий.
Эксперт по творчеству пермских художников Вадим Зубков, изучив находку, с большой уверенностью сказал, что работа принадлежит Анатолию Филимонову — культовому пермскому художнику, автору легендарной живописной серии «Старая Пермь», мастеру сложных технологий, таких как финифть или тот же батик.
В галерее «Марис-Арт» полотна Филимонова заняли весь большой зал, а в малом зале расположились другие произведения со столь же драматичными историями. Вот большой пейзаж: не нужно никакой экспертизы, невооружённым глазом видно, что это работа ещё одного пермского классика — Александра Репина. Узнаваемые серые скалы и речной изгиб, чьи строгие геометрические формы складываются в особый ритм; драматичный переход реализма в абстракцию — «фирменная» черта стиля Репина.
Это полотно нашёл фотохудожник и издатель Анатолий Малиновский. Опять ремонт, опять расхламление подсобок — на сей раз на стадионе, где Малиновский играл в футбол. Картина была заляпана извёсткой, полотно повреждено, но то, что это Репин, было ясно даже охраннику, который, прочитав подпись на обороте холста, решил, что пейзаж принадлежит кисти автора «Бурлаков на Волге», и указание года — 1978 — его не смутило. Малиновский пейзаж отреставрировал, и сейчас картина, выставленная в экспозиции «Искусства с антресолей», выглядит достойной музея.
Все произведения в этой экспозиции — небольшие машины времени, переносящие зрителя в ностальгическое прошлое. Особенно эффективно в этом качестве «работает» подборка пейзажей Николая Калабухова. Этот скромный человек всю жизнь проработал чертёжником в НПО «Искра», а после его смерти дочь обнаружила на антресолях — на сей раз буквально на антресолях — множество этюдов, которые отец писал на досуге.
В нынешней экспозиции собраны зарисовки 1960-х годов, полные оттепельного чувства свободы и любования миром. Вспоминаются чудесные советские комедии тех лет, эстрадные звёзды с причёсками «бабетта», твист и непременный летний отдых — то ли в Гаграх, то ли на камском берегу.
Ещё один экспонат — небольшой скульптурный портрет легендарного пермского журналиста, краеведа и, как сказали бы сейчас, общественного активиста Бориса Назаровского. Это боццетто — миниатюрный гипсовый эскиз монументальной скульптуры, в данном случае — барельефа. Работа, найденная опять-таки при разборке завалов в какой-то кладовой, подписана: она принадлежит Юрию Екубенко, автору скульптуры «Скорбящая» на Егошихинском кладбище и абсолютно культовой композиции «Ленин и Горький» в кампусе ПГНИУ. Эскиз сделан незадолго до смерти скульптора, очевидно, Екубенко работал над памятником Назаровскому, но не успел его создать.
А вот монументальное панно «Наука» — великая, без преувеличения, работа Степана и Елены Калюпановых — было завершено, установлено и очень хорошо известно всем в Перми. «Новый компаньон» подробно писал о трагической судьбе этого уникального творения из 440 стальных пластин, покрытых финифтью. На выставке в «Марисе» показаны три из них — те самые, на которых изображена бабочка, словно прилетевшая из рассказа Брэдбери «И грянул гром» и напоминающая о том, как хрупок мир, в котором всё взаимосвязано.
Эта выставка — клубок сюжетных нитей, которые очень хочется размотать: подтвердить документально авторство Филимонова, узнать обстоятельства, при которых картина Репина оказалась в конторе футбольного стадиона, выяснить, где планировалась установка памятника Назаровскому…
…И, кстати, пора уже этот памятник установить: ведь речь идёт о том самом человеке, благодаря которому Пермь отсчитывает свой возраст с 1723 года.
Юлия Баталина
